Dollhouse

 По наводке [REDACTED] решил скачать себе сериал Dollhouse (2009), в лучшем качестве -- потому что это один из самых любимых, смотрел раза три. Как скачалось, открыл в плеере пилот, оценить качество -- и, естественно, "открою кодекс на любой странице -- и не могу, читаю до конца". Не касаясь прочих достоинств (which are substantial), не могу не остановиться отдельно на резонансно-травматической / проективной стороне концепта.

 

Во-первых, буквально с первых кадров, это история про травматическую диссоциацию личности. Совершенно прямым текстом, без какого-либо иносказания: главная героиня, в результате не показанного в пилоте катастрофического события, оказывается вынуждена согласиться на гротескно масштабную (десятки или даже сотни сабличностей) и предельно глубокую (каждая из сабличностей ничего не помнит ни о каких о других) диссоциацию, и жить в таком состоянии до того, как ~карма, созданная начальным катастрофическим инцидентом, не будет исчерпана.

 

Во-вторых, это совершенно чётко заданный с первых кадров понятийно-эмоциональный и экзистенциальный контекст так называемой Второй Перинатальной Матрицы, глубоко родного для любого травматика взгляда на мир («всё враждебно, никому нельзя верить, ты брошен, выхода нет»). Причём он показан тоже очень прямо и с первых кадров: буквально первая сцена первого эпизода -- это показанная как то ли зернистый архивный security footage, то ли реконструкция / симуляция / implanted memory (в любом случае, "ненадёжное, бездушное, подозрительное") сцена разговора главной героини с враждебной и не заслуживающей доверия материнской фигурой, в безвыходной ситуации, в статусе заключённого, и т.д. и т.п. И, естественно, самая первая фраза, которую мы слышим -- это сказанное "матерью": «Nothing is what it appears to be». You can't get any more BPM-2 than that.

 

Из пересечения этих двух естественным образом вырастает художественный фреймворк, позволяющий очень наглядно показывать-рассматривать разные аспекты пост-травматического существования. Основной, "несущий", конфликт длинной сюжетной арки сериала -- это конфликт между защитными, "полезными" для жизни во внешнем мире, механизмами диссоциации, и стремлением расколотой личности всё-таки, не смотря ни на что, собрать себя в единое целое. И, как и положено качественному исследованию такого вопроса, в "Dollhouse"-е этот конфликт приводит к концу света и становится ключевым экзистенциальным вопросом для всего мира.

 

Фрактально точная мозаика: то, как каждая из диссоциированных сабличностей -- это, с одной стороны, совершенно синтетический, механический, придуманный под конкретную задачу, изолированный безжизненный конструкт, а с другой -- сквозь него неизбежно видна живая, настоящая, думающая, чувствующая, помнящая личность, из живой ткани которой эта сабличность вырезана и сшита, потому что больше её сделать не из чего. То, как механизмы диссоциации -- на самом деле не абстрактное "чистое зло", но единственное найденное на тот момент решение для ситуации острой экзистенциальной угрозы. То, как реинтеграция -- не "сияющий город на холме", а тяжёлый, грязный и непредсказуемый процесс с очень неоднозначным исходом, который запросто может привести к сколь угодно тяжёлым последствиям (отдельный приз -- за термин для такой неудачной интеграции, "Composite Event", in Dollhouse tech's parlance).